Новости
Компании
Бизнесу
Гражданам РФ
Общение
Сервисы

Как Путин на Польшу нападал или дело об огрызковой бомбе

Как Путин на Польшу нападал или дело об огрызковой бомбе

1a61975d3e97c7c3bf5be64c4e0ceac9.jpg

В эту ночь было полнолуние, а небо, усыпанное неровными облаками, выглядело особенно зловеще. Местные люди из подмосковных деревень рассказывали даже, что из леса слышен был вой волка. В это время в Кремле, несмотря на глубокую ночь, проходило совещание.

- Владимир Владимирович, у нас большая проблема, - сказал нервно Дмитрий Рогозин. Польша ввела против нас серьезные яблочные санкции и реализация нашего нового проекта военной промышленности в связи с этим находится под угрозой срыва. Наше секретное оружие, наш Вундервафе, возможно, никогда не будет создан из-за яблочных санкций Польши, - продолжил Рогозин.

- Дмитрий Олегович, пожалуйста, успокойтесь, - сказал президент России, - без сомнения, мы примем соответствующие меры, именно для этого мы собрались на сегодняшнем совещании.

- Конечно, Владимир Владимирович, я в связи с этим приготовил короткую заметку для всех собравшихся здесь коллег из Министерства Обороны и Министерства Сельского хозяйства. Вы позволите мне ее зачитать сейчас?

- Да, конечно, - сказал Путин.

- Некоторое время назад Польша ввела против нас серьезные яблочные санкции - монотонным голосом читал Рогозин - эти санкции привели к тому, что в Российской Федерации образовался катастрофический дефицит яблок. Он составляет на сегодня 254%, но что самое страшное, приостановилась работа над нашей новой Вундервафе, то есть над огрызковой бомбой, без которой, к сожалению, мы не сможем достичь военного превосходства над США а, следовательно, разрушены будут наши планы присоединения к России всей Земли, Луны, а в перспективе ближайшей пятилетки также и Марса.

Дмитрий Олегович отер лоб платком и выжидающе посмотрел на собравшихся.

- Огрызковую бомбу мы должны построить любой ценой! - четко произнес Владимир Владимирович, - Даже ценой войны, - добавил он. - Наши ракеты Искандер в Калининграде способны уничтожить склады яблок в Польше? - спросил Путин на текущем совещании министра обороны Шойгу.

- Товарищи! - более высоким тоном продолжил свою речь Владимир Владимирович - ракеты Искандер из Калининграда изничтожат склады яблок в Польше, а наши "зеленые человечки" завершат дело. По нашему приказу они съедят миллионы польских яблок и доставят нам огрызки, которые нам так необходимы для нашей Вундервафе, то есть огрызковой бомбы!

А теперь пару фраз серьезно. Уже несколько месяцев у нас в Польше - но, впрочем, не только здесь, потому что аналогичная ситуация имеет место также в странах Балтии - мы имеем дело с военной паранойей.

Этот факт сам по себе кажется смешным, потому что трудно всерьез рассматривать аргументы наших военных миссионеров. Эти аргументы не поддаются ни логике, ни здравому смыслу любого здорового психически человека. Беспокоит меня, однако, не само содержание этой военной пропаганды, а нечто немного другое. У меня зарождается вопрос, с какой целью была развернута эта военная истерия? В чем тут причина? Лично я вижу, как минимум, два варианта ответа на этот вопрос (что, конечно, не означает, что нет других).

Первый из них - это версия light: Производители оружия из небезызвестной заокеанской страны хотят просто дополнительно продать нам пару подержанных танков и самолетов, а обществу надо как-то объяснить почему, когда не хватает денег даже на пособия для детей, деньги на ракеты находятся без проблем и в любом количестве.

Второй вариант ответа вызывает более серьезную озабоченность. Возникает ведь вопрос, а не идет ли здесь речь о постепенной подготовке общества Польши и стран Прибалтики к войне, реальной? Не является ли то, что сегодня происходит тихой мобилизацией и попыткой подавления естественного гражданского протеста против каких-либо военных авантюр? Я могу только глубоко надеяться, что нынешнее состояние вещей закончится всего лишь большими покупками подержанных немецких танков и старых патрульных катеров, которые, в конечном счете, мы утилизируем у себя во славу нашей родины. Но кто-нибудь из нас может ли быть уверен в том, что речь не идет о чем-то еще?