ВЭД-клуб «Ведомостей»: бизнес отбрыкивался от технологий, а теперь говорит – нам мало

«Я вас уверяю: мой опыт работы во Всемирной таможенной организации, во взаимодействии с иными таможенными администрациями, в первую очередь, с передовыми европейскими — Германией, Голландией, Бельгией, азиатскими, которые очень сильно подтянулись — те же китайцы буквально за 10 лет огромный прыжок вперед сделали, он говорит о том, что мы в целом соответствуем мировым тенденциям и трендам. И я хотел бы в своем выступлении рассказать о том, что у нас происходит».

Первый заместитель руководителя ФТС России Руслан Давыдов

«У меня все время стоит перед глазами картинка из Шереметьевской таможни — когда согнутые люди в душном помещении в окошечки просовывают пачки бумаги. А с другой стороны сидят раздраженные инспектора, вокруг которых горы бумаг».

«За десять лет мы во много ушли от бумаги. Конечно, она еще остается. Но я думаю не за горами тот день, когда в принципе у инспекторов будут чистые столы. И это сейчас уже есть в центрах электронного декларирования — куда не придешь, видишь, что у инспектора, по сути, чистый стол. Один компьютер, два монитора».

«В основном, все что делалось годов до 16-17, делалось в интересах импортеров. В наших форматах взаимодействия с бизнесом доминировали и пока продолжают доминировать компании-импортеры. Они задает тон в повестке дня и тех изменениях, которые необходимо провести, и как провести».

«Технологии удаленного выпуска, которые мы запустили в 2010 году... Вспоминаю, какое было сопротивление со стороны бизнеса. Все от этой технологии отбрыкивались. А теперь говорят — этого мало, дайте нам еще, дайте нам полную вольницу».

«Сегодня у нас есть комплексная программа развития таможенной службы до 2020 года. Одним из ее ключевых элементов является концентрация таможенного оформления и обработки электронных деклараций в 16 точках, расположенных по всей стране. Если на момент начала реформы у нас было порядка 650 таможенных органов, которые обладали правом принятия/выпуска деклараций, то сейчас их осталось около 300».

«К концу 2020 года таможенных органов, которые обладают правом принятия/выпуска деклараций, останется 16: 8 региональных электронных таможен, 3 морских центра электронного декларирования (в Балтийской, Новороссийской и Владивостокской таможнях), 4 специализированных (по видам товаров — Энергетическая и Акцизная, по месту расположения — Московская областная и Калининградская)».

«Плюс одна электронная авиационная таможня, которую мы решили создать по двум причинам: из-за круглосуточного режима работы и необходимости скоростного оформления товаров, прибывающих авиационным транспортом. К тому же это Москва, а у нас 86,5% всех авиационных грузов идут через московский авиаузел».

«Мы должны выйти на показатель — не менее 95% всех деклараций должны обрабатываться в электронных таможнях и центрах электронного декларирования. В основном импортные и экспортные. Автоматизация должна достигать 99% при авторегистрации и по автовыпуску не менее 80% от всех деклараций, подаваемых компаниями низкого уровня риска. То есть, благонадежными участниками ВЭД».

«То есть, две трети от общего объема декларирования должно осуществляться без участия должностных лиц таможенных органов».

«За последние пять лет скорости совершения таможенных операций, выпуска деклараций существенно увеличились. И это даже признал Всемирный банк, который к нам относится не совсем однозначно. Если в 2012 году ставил 36 суток на прохождение контейнером с товаром таможенных операций, то теперь — от 72 до 96 часов. То есть, от трех до четырех суток».

«Количество активных пользователей Личного кабинета участника ВЭД — более 200 тысяч. Охват приближается к 100%».

«Когда речь идет о том, что будет за горизонтом, после 2020 года, то мы сейчас готовимся к будущему и разрабатываем Стратегию развития таможенной службы на период до 2030 года».

«Взаимодействие с налоговой службой развивается три года. Поставлена задача создать единый механизм администрирования таможенных, налоговых и иных платежей. Пока бизнес к прослеживаемости относится довольно настороженно. Но я приводил сегодня пример, как у нас развивалась история с удаленным выпуском».

«Думаю, что прослеживаемость — краеугольный камень, который позволит перейти от контроля деклараций к транзакционному контролю. Это звучит несколько фантастически пока, но мы к этому неизбежно придем. К 2030 году — наверняка придем к контролю за транзакциями, и уже не нужно будет подавать декларации. Просто будет создана такая система, объединяющая бизнес и государство, позволяющая учитывать транзакции и, таким образом, осуществлять контроль в рамках системы управления рисками».

«Прослеживаемость — пока что неустоявшийся термин. В основном его связывают с документальной прослеживаемостью — отслеживанием товаров по информации, которая появляется в системах. Мы же говорим еще и о физической прослеживаемости с помощью маркировки. Когда необходим все еще необходим физический контроль».