Гайдаровский форум: валютный контроль – отменить нельзя оставить

«Процесс движется, мы видим, что власть прислушивается к нашим соображениям, часто их разделяет, хотя и проявляет некую осторожность в скорости изменений».

Ректор Всероссийской академии внешней торговли Сергей Синельников-Мурылев

«Сегодня мы обсудим, если сейчас такая цель и, вообще, нужно ли с помощью такого рода инструментов добиваться макроэкономической стабильности».

Ректор Всероссийской академии внешней торговли Сергей Синельников-Мурылев

«Мы наблюдаем отдельные моменты, вносящие изменения в Федеральный закон о валютном контроле. С одной стороны, это может говорить о том, что мы движемся в сторону либерализации. С другой, если быть честными, если в закон постоянно вносятся изменения, возникает вопрос — а нужен ли такой закон».

«Отрасль, для которой валютный контроль является большой проблемой с точки зрения высокого потенциала экспорта, но невозможности его реализации в полной мере, является IT-сфера. Потому что зарубежные IT-компании предпочитают заключать контракты в электронном виде. И весь документооборот, связанный с валютным контролем, для них это непонятные ограничения, дополнительные функции, которыми зарубежные компании не хотят заниматься, контактируя с российским бизнесом».

«Да и строительная отрасль, имеющая более льготное положение по валютному контролю, неоднократно говорила: с учетом тех стран, где ведется бизнес, срок конвертации местной валюты в национальную настолько длинный, что требования репатриации все равно невозможно соблюсти».

«Фактически мы видим, что Федеральный закон о валютном контроле является ограничением для всех типов компаний».

«Почему мы также говорим о необходимости совершенствования налогового администрирования и системы противодействия отмыванию денежных средств, финансированию терроризма? Ведь раньше об этом не говорили или говорили не так активно... Нас вынудили аргументы, которые мы в том числе услышали от органов государственной власти».

«Они сказали: «Хорошо, мы отменим Федеральный закон о валютном контроле, понятие „валютный резидент“ (которое сейчас во многом схоже с понятием „налоговый резидент“). Но каким образом сможем тогда контролировать, например, информацию по активам людей, которые находятся за рубежом? Сейчас мы ее контролируем через отчетность, которая подается валютными резидентами».

«Фактически эта отчетность используется в целях налогового администрирования. И если до недавнего времени можно было с этим согласиться, то сейчас Россия является членом системы автоматического обмена налоговой информацией (заключены соглашения более чем с 80 странами) и уже обменивается сведениями о зарубежных счетах и операциях с ними в отношении собственных налоговых резидентов».

«То есть, уже есть инструмент. Зачем тогда оставлять требование по отчетности в рамках валютного законодательства? Ограничение по зарубежным счетам вообще работает против самой логики подачи отчетности. Потому что люди, которые нарушают валютное законодательство, просто могут не подавать отчетность, боясь ответственности за административное правонарушение».

«Если вы используете валютный закон в целях налогового администрирования, то и налоговое администрирование тогда нужно улучшать. А понятие валютного резидента стоит отменить, ведь отчетность собирается фактически для налоговых резидентов. Валютный резидент просто не нужен!».

«У нас есть два типа предложений. Первый связан с рискориентированным подходом. То есть, нужно ввести дополнительные критерии признания лица налоговым резидентом через содержательные параметры. К примеру, через концепцию жизненных интересов, концепцию фактического ведения бизнеса. Но! В отношении тех налоговых резидентов, которые за последние несколько лет умышленно утратили налоговое резидентство Российской Федерации и при этом приобрели резидентство офшорных юрисдикций».

«Мы говорим об очень малом количестве лиц, но с очень высоким доходом. Но не говорим, что такая концепция должна применяться ко всем».

«Второй подход связан с тем, чтобы уменьшить фактор „183 дня“ до 90 дней. Но у этого подхода есть минусы. Да, мы получим большее количество налоговых резидентов. Но нам нужно их администрировать, а в мире все-таки принят подход „183 дня“. Возникнут конфликты налоговых резидентств».

«У нас есть ряд предложений, которые касаются международной торговли и действительно будут работать на то, что деньги, уходящие и приходящие в России, не окажутся грязными».

«Первое — введение дополнительных индикаторов для рисковых сделок в рамках международной торговли».

«Второе — взаимодействие Росфинмониторинга, таможенной и налоговой служб в части оперативного обмена информацией. Сейчас такой порядок взаимодействия при расследовании случаев отмывания практически не определен, его необходимо сделать».